На свете много чужих нервов, незачем трепать свои.
Я перечитала Проклятое дитятко, и Гарри чета там такой.. буэ) Маленькая месть 
Персонажи: Флинтвуд, Гарри, Гарридрака на заднем плане.
Все плохо, драма-пичаль, не вычитано.
читать дальше— Мать пирогов пыталась с собой впихнуть, — шепотом поведал Зак. Он тепло улыбнулся и тут же покачал головой. — Я спрашиваю: “Мам, ты хоть понимаешь, что я не могу брать их в укрытие? Умопомрачительный запах твоего тыквенного пирога выдаст нас с потрохами”.
— А она? — так же шепотом спросил Рори.
Зак развел руками.
— А она говорит: “Бурчащий от голода живот выдаст вас гораздо быстрее”.
Гарри улыбнулся. Мать Зака уже год снабжала весь отдел выпечкой, и Гарри всерьез стал опасаться за физическую форму своих сотрудников. Но если он и сам время от времени не мог удержаться, чтобы не заглянуть в столовую и не урвать себе кусок пирога, то надеяться на сдержанность младших авроров и вовсе не приходилось.
В удлинителях ушей послышался скрип открываемой двери, и улыбка слетела с лица.
— Замолкните, — приказал Гарри. — Он вошел.
— Здравствуйте, док.
— Здравствуйте, мистер Флинт. Присаживайтесь.
— Спасибо. Это там что, Хогвартс?
— Магическое окно, мистер Флинт. Меняет вид в зависимости от настроения клиента.
— Думаешь, я хочу обратно в школу? Нет, док, я ей наелся на всю жизнь, знаешь ли. Поменяй на квиддичное поле.
На короткое время наступила тишина, затем голос доктора Коула спросил:
— Так лучше?
— Намного, док. Напоминает старое поле в Кардиффе, только там половина трибун уже обвалилась.
— Называйте меня доктор Коул.
— Доболтались. Это что за кубок?
— Мистер Флинт, вы же пришли не за тем, чтобы говорить об остановке моего кабинета?
Флинт хохотнул.
— Не, док. Дело у меня к тебе. Малфой сказал, что лучше тебя никого нет по этим всяким… штукам с головой.
— Мистер Малфой так и сказал: “Штукам с головой?”
— Мистер?.. Какой он тебе мистер? А, док… доктор Коул, ты думаешь, я про старшего. Нет, малой который, Драко. Он долго что-то пиздел про твои звания, я не запомнил, но суть уловил: ты лучший.
— Что ж, благодарен за столь высокую оценку. Итак, мистер Флинт…
— Хочешь сразу к делу? Ну правильно, я тоже так люблю. А то бывало выйдешь на поле, а тренер как начнет пиздеть про тактики и стратегии, хоть ляг да помри. Нет чтоб взлететь да смотреть уже по…
— Мистер Флинт.
— А, точно. К делу, говоришь… м-м… Короче, есть у меня… один…
— Один что?
Флинт прокашлялся.
— Ну… Друг.
— Не переживайте, мистер Флинт, все, что вы говорите, останется между нами. Все ваши тайны…
— Да какие тайны, об этом каждый уже жужжит! После статьи суки Скитер весь мир знает о нашей с… м-м… ним жизни больше, чем мы сами.
— Я понял, о ком вы.
— А, почитываешь дерьмовые статейки на досуге, да, доктор Коул? Да не красней, все их читают.
— Значит, вас беспокоит, что ваша с мистером Вудом… связь стала известна общественности?
— Да плевал я на эту общественность! Про Поттера что только не говорили, называли больным ублюдком, а сейчас вон какой важный стал, грудь колесом, нос в небо, все в рот ему смотрят. Кто теперь вспомнит, что у него в голове голоса с разумом спорили?
Рори и Зак с огромным интересом уставились в землю. Гарри вздохнул и ярко представил себе все подколки в ближайшие пару месяцев.
— Тогда что вас беспокоит?
— Мне тридцать один.
— Тревожитесь о своем возрасте?
— Слушай, доктор. В квиддиче тридцать один — это жопа, понял? Конец близок, ползем к могиле. Молодняк обступает тебя со всех сторон и ждет не дождется, когда ты с метлы упадешь и череп себе проломишь.
— Вы преувеличиваете, мистер Флинт.
— Это я еще берегу тебя, доктор. В квиддич дети не играют, там либо ты, либо тебя. И в двадцать все намного проще.
— Но и вам еще не сорок.
— Но и не двадцать. Тебе простят косяк, когда ты только пришел в команду, но когда тебе тридцать один, каждый молокосос готов отправить тебя на пенсию за любую ошибку. Если ты не профессионал, то шансов нет.
— Но вы профессионал. Я читал, что вы были самым высокооплачиваемым игроком Британии за прошлый год.
— В прошлом году я еще не встретил Вуда.
— Вы думаете, что…
— Слушай, я ничего не думаю, это твоя работа. Понимаешь, он как подкатил ко мне, так все пошло наперекосяк. Сначала то ничего, играли спокойно, Вуд и Вуд, ну в одной команде, а потом меня как переклинило.
— Что вы имеете в виду?
— Что-что… Ну смотри, доктор: квоффл летит, мне перехват делать нужно, и тут я вижу, что в сторону Вуда бладжер прет! И загонщиков вокруг ни одного, и Вуд в сторону смотрит. Ну, думаю, собьют — и ладно, меньше башкой по сторонам крутить будет, а сам уже к нему лечу!
— Спасать?
— Не, доктор, добить за тупость! Конечно, спасать! И головой то понимаю, что ничего с ним не будет, а тело как чужое. И паника еще эта…
Флинт вздохнул, громко и тяжело, и уши защекотало легким дребезжанием удлинителей.
— Какие конкретно симптомы вы называете паникой?
— Какие… А. Да паника, сечешь? Руки трясутся, глаз дергается… Не, ну глаз то не дергается, но жуть как хреново, когда Вуд на поле выходит. Он же дурной совсем, несется сломя голову то под бладжер, то в кольцо, в Мунго уже место для него отвели. Вообще тормозов нет.
— Мис…
— Не, погоди, доктор. Его-то всегда вылечат, но это меня страх как отвлекает от игры. Я за прошлую тренировку вбил всего два квоффла, потому что Вуд решил новую тактику опробовать. И сказал мне об этом перед игрой. Ты, доктор, его тактик не видел, это либо глубокая могила, либо месяц в Мунго.
— И всю игру…
— Да я вообще не в себе был! Зачем-то за снитчем полетел вместо ловца… Тренер сказал, что такими темпами я быстро на скамейку запасных отправлюсь. И отправит же. Это на вас за прошлые заслуги медали вешают, а у нас если на скамейку сел, то сразу все о тебе забыли. Мы в высшей лиге, а я играю, как будто первый раз на метлу влез.
— А вы не рассматривали возможность сменить команду?
— Ты чего, док? Соколы сейчас на вершине мира, спонсоры в очередь выстраиваются, кто их променяет на захолустье? Вуд даже из своих Паддлмиров сбежал, хотя в школе орал, что лучше команды нет.
— Ясно. Подытожим, мистер Флинт: после прихода мистера Вуда в вашу команду у вас начались приступы паники из опасения за его жизнь. Вы…
— Да не после прихода, говорю же! Сначала все нормально было, а потом он подкатывать начал. А покажи мне, говорит, Флинт, свою метлу! Я пока понял, что за метлу он имеет в виду, уже поздно было. И сам не заметил, как… м-м…
— Влюбились?
— Ну ты понял быстрее, чем я. У меня до него таких штук пять было, тоже с рожами что надо, а этот все равно другой какой-то оказался. Вроде и думаешь, что пора с этим кончать, а сам утром домой от него уйти не можешь.
— И какого рода помощь вы ожидаете от меня?
Гарри задержал дыхание.
— Слушай, док, — медленно произнес Флинт. — Достало меня это все. Сам я от него уйти не смогу, пробовал уже, еще хреновее играю. А Малфой сказал, что ты можешь раздобыть одно зелье… Такое, какое разом избавит от проблем.
— Я не понимаю, о чем вы, мистер Флинт.
— Да брось, тут все свои. Я свою метку еле вывел. Видишь след?
— И все равно…
— Точно, Малфой передал: “Мандрагоры на левой грядке поспели”. Это пароль или я чего не догоняю? Ты же доктор, док, ты должен помогать. Слушай, я двадцать лет шел к победам и не собираюсь отдавать все за чью-то задницу, даже вудовскую. Он, конечно, отличный любовник, в квиддиче сечет и все такое, но таких много, а мне играть осталось от силы лет семь. Ты же не хочешь, чтобы я провел эти семь лет на скамейке запасных? Знаешь, какие гонорары мы получаем за победу в основном составе и что остается остальным? Не хочу получать как задрипанный клерк в министерстве. Если тебе нужен Непреложный и всякие такие дела, без проблем вообще, и деньги не проблема, если…
— Откуда ты знаешь младшего Малфоя?
Больше в голосе доктора Коула не было прежней мягкости, да и от добродушия мало что осталось. Гарри, уловив эту перемену, криво улыбнулся.
Флинт фыркнул.
— Так мы в одной команде в школе играли. Папаша его нам метлы купил, а мы его за это ловцом взяли. Не лучший, конечно, но тогда нам выебываться не с руки было. Да и на войне мы с ним немало дерьма хлебнули, когда Темный Лорд окончательно съехал с...
— Помолчи.
Следующие пять минут в кабинете стояла тишина. К сожалению, подсмотреть, что там происходит, возможности не было, и Зак начал заметно беспокоиться.
— Не сломается, — тревожно прошептал он Гарри на ухо. — Слишком долго молчит.
Гарри махнул рукой.
— Сломается. У него долгов на пару десятков тысяч из-за ставок и бывшие клиенты в Азкабане. Некуда деваться.
И в этот момент доктор Коул заговорил:
— Непреложный обет. И десять тысяч галлеонов.
Флинт шумно выдохнул.
— Ух, док, спасибо! Малфой предупредил о сумме. Может, скидку для квиддичной звезды?
— Мы не у Горбина в лавчонке.
— Ну да ладно, я за одну хорошую игру в три раза больше отобью.
— Любая продажа, хранение и использование зелья наказывается пожизненным заключением наравне с Империусом, потому что подавляет волю волшебника. Попадешься с ним — пеняй на себя. Добавишь волос своего любовника и больше никогда не испытаешь к нему никаких чувств. Как будто его вообще не существует. Противоядия нет. Поэтому хорошо подумай перед тем, как его выпить.
— Не вопрос.
— Получишь товар, когда принесешь деньги или подтверждение из Гринготтса.
— Уже сделано, док. Бумажка с собой.
— Давай.
Флинт крякнул.
— Только в обмен на товар. Ты, конечно, свой, но я и себе не всегда доверяю.
Прозвучал смешок, но от кого, Гарри так и не разобрал.
— Жди здесь.
Послышались мягкие шаги, скрипнула дверь. Зак перекатился с пяток на носки от нетерпения — поспешность была его главным недостатком, — зато Рори внешне оставался совершенно спокойным. Однако именно он всегда действовал быстрее всех: Гарри не раз и не два наблюдал, как его напускное спокойствие мгновенно превращается в хищный, почти жестокий азарт, сметающий любые преграды на своем пути.
Наконец дверь вновь скрипнула, и через несколько секунд доктор Коул негромко сказал:
— Зелье распознается в крови в течение восьми часов, после этого обнаружить его невозможно ни нашими, ни маггловскими средствами. Даже когда будешь проходить допинг-контроль, он ничего не выявит.
— Отлично, док! Твое изобретение?
— Мое. Давай подтверждение.
— Все, — твердо сказал Гарри. — На выход!
*****
Выйти на задний двор удалось минут через тридцать. Гарри, устав сидеть в расширенном чарами чулане и бродить по душному кабинету, заглядывая в каждую щель, с удовольствием вдохнул полной грудью свежий весенний воздух. На улице было хорошо, только гулять удавалось все реже: работа пожирала время со страшной скоростью, и оставалось только вспоминать, как когда-то удавалось урвать хотя бы час на прогулку по парку.
Флинт нашелся там же: сидел на скамейке, хмуро разглядывая свои руки. Гарри сел рядом, потянулся до хруста в спине и искренне сказал:
— Спасибо. Ты был убедителен.
Флинт кивнул.
— Ты тоже был убедителен, когда помог мне разобраться с теми ублюдками. Все нашли?
— Еще нет, но мои ребята работают. — Гарри достал из сумки пергамент, перо и протянул их Флинту. — Подпиши здесь и здесь, и больше я тебя не потревожу.
Флинт поставил размашистые подписи, отдал обратно перо Гарри и поднялся со скамейки.
— Ладно, Поттер, был рад помочь, но мне пора. Сегодня тренировка, пора надрать Гарпиям хвосты.
— Уверен, вы справитесь.
— Не сомневайся.
Он кивнул и уже почти развернулся, готовясь уходить, когда Гарри негромко сказал:
— Флинт…
Тот остановился.
Гарри тоже встал, внимательно разглядывая лицо напротив. За последние годы взгляд Флинта стал мягче, возле губ появились морщины, как от частых улыбок, и вообще он изменился — близость с Оливером сглаживала не только его характер, но и внешность. Но как раз внешности Гарри давно разучился доверять.
— Ты действительно был убедительным. Даже слишком.
— Хорошо. Слушай, Поттер, мне и правда…
— А теперь отдай его мне.
Флинт моргнул.
— Что?
Настроение стремительно портилось. Эйфория от успешной операции сменилась грустью и мерзким, тянущим чувством на душе. Гарри залез в карман и осторожно вынул флакон.
— Красивое зелье, правда? — спросил он. Флакон блеснул всеми гранями под яркими лучами солнца; серебристая жидкость заплясала волнами, оставляя мутные отпечатки на стекле. — Вот тут, Флинт… След от старого количества. Ты слил почти половину, пока мы были заняты арестом.
Флинт промолчал. Он не попытался убежать, как делало большинство в тщетной попытке скрыться, не стал спорить — просто стоял и молча смотрел на Гарри, прожигая взглядом темных глаз.
— Мог бы просто поговорить с ним, — тихо сказал Гарри, опуская руку. — Ты собираешься бросить его ради своей карьеры, но он не заслужил, чтобы это было сделано… таким способом. Оливер никогда не поступил бы так с тобой.
Флинт отмер и усмехнулся — мрачно, почти зло.
— С каких пор ты стал экспертом в отношениях, Поттер?
— Это вещественное доказательство и запрещенное зелье, — не отвечая, добавил Гарри. — Ты сядешь на долгие годы или навсегда, если заберешь его с собой.
— А если отдам — отпустишь?
Гарри вздохнул.
— Пока ты не пересек территорию больницы.
Флинт обернулся через плечо, оглядел высокий каменный забор и невесело сказал:
— Послушай, Поттер... Ты заботишься о Вуде — я тоже забочусь о нем.
— Тем, что пытаешься его забыть ради своей карьеры?
— Тем, что хочу, чтобы он забыл меня. — Гарри удивленно вскинул брови, и Флинт вновь усмехнулся. — Поттер, с тех пор, как Скиттер прознала про наши отношения, у него нет нормальной жизни. Нет игры. В позапрошлом месяце он должен был стать капитаном, но после статьи тренер изменил решение. Все вокруг говорят, что мы молодцы, но за спиной… Я знаю, что происходит за спиной, Поттер. Я знаю про те письма с угрозами, которые он так старается сжечь до моего прихода. Ты же сам спасал нас от тех ублюдков, которые нападали на наш дом, но что, если однажды никого из вас не окажется поблизости?
Гарри молчал. Флинт больше не выглядел спокойным, его шея покраснела от злости, да и хриплый голос выдавал кипящие внутри эмоции. Но он быстро взял себя в руки, прокашлялся и продолжил уже тише:
— Он не говорит со мной об этом, не обсуждает, но я знаю, что он разговаривал с Уизли по поводу работы. Вуд — продавец дешевого дерьма для детей! Он готов пойти на это ради наших отношений, но я — я, Поттер, — не готов. Он до сих пор иногда просыпается ночью и идет проверять метлу, он болен квиддичем и не сможет жить без игры.
Гарри вспомнил Оливера — всегда жизнерадостного, всегда готового помочь другим и принести радость в любой дом. Его любили многие, но он любил только Флинта, говорил о нем с таким воодушевлением и гордостью, что приходилось вслушиваться внимательнее, чтобы убедиться, что речь действительно о нем: о мрачном, угрюмом и порой жестоком бывшем капитане Слизерина.
Оливер не смог бы уйти. Угрозы в его сторону поступали все чаще, за спиной поговаривали о “гриффиндорской тряпке, продавшейся бывшему пожирателю”, закрыть чужие рты было невозможно, но он все равно оставался рядом с Флинтом.
Несмотря ни на что.
— Он не сможет уйти, — словно прочитав мысли, горько произнес Флинт. — И не сможет нормально играть, если уйду я. Ему тридцать, Поттер, а в таком возрасте уже нет времени на ошибки. Никто не потерпит его в команде ради прошлых заслуг.
Почему-то стало холодней и темней, хотя солнце по-прежнему ярко слепило глаза и на небе не было ни облака. Гарри потер лицо, нахмурился и впервые за последний год подумал об отпуске.
— Я все равно не позволю тебе выйти отсюда с зельем, — наконец сказал он, когда молчание окончательно затянулось. — Ты знаешь правила: все манипуляции с чужой волей запрещены. Даже во имя благих целей.
— Поттер…
— Я не могу, Флинт, — твердо сказал Гарри. — Просто нет.
Флинт, кажется, понял все правильно; он подошел совсем близко, достал из кармана флакон и безропотно протянул его Гарри. Но раньше, чем пальцы Гарри успели дотронуться до стекла, он бесцветно произнес:
— А ночевать по маггловским мотелям с Малфоем ты можешь?
Воздух вокруг потяжелел так ощутимо, что стало трудно дышать. Гарри, ощущая, как земля уходит из-под ног, сглотнул вязкую слюну и безразлично спросил:
— О чем ты?
Но было поздно: Флинт успел увидеть, почувствовать секундное замешательство, и его вид преобразился. Его рука, все так же цепко сжимающая флакон, опустилась; узкие губы тронула кривая усмешка.
— Что подумает твоя жена, когда узнает, а, Поттер? Что скажут все твои друзья, твои коллеги и родня?
Он не изменился, вдруг понял Гарри. Внешность все же была обманчива, Флинт приходил в гости вместе с Оливером, смеялся и улыбался им всем, но он остался таким же, как и был в школе: прущим на метле напролом, готовым снести голову Анджелине, если она попадется на пути к воротам, готовым на все ради своей победы.
Оливер ошибся. Они все — ошиблись, но теперь уже поздно было что-то исправлять.
— Ты угрожаешь мне?
— Нет, — удивленно протянул Флинт. Его глаза полыхнули нехорошим огнем, и Гарри мысленно застонал. — Вовсе нет, Поттер, я взываю к твоей честности. К твоей блядской гриффиндорской честности, которая не позволяет помочь Оливеру, но позволяет спать с бывшим пожирателем. Той самой, о которой трубят все газеты. Они же говорили, что ты — тот, кто никогда не лжет, кто всегда борется за правду и справедливость, невзирая на мнение окружающих, кто будет лучшим Главным аврором всех времен — ты готов к тому, что мир узнает настоящую правду?
— Отдай флакон.
— Как отреагирует общественность, когда узнает, что у будущего Главного аврора прямая связь с бывшим преступником, Поттер? Думаешь, они дадут тебе сделать еще хоть шаг? Оливер утверждал, что мы — знаменитые игроки, у нас много поклонников, и никто не может нам указывать, как жить, и что нет большой проблемы, что все узнали — посмотри, что я делаю сейчас. А ты — что будет с тобой? Они уничтожат тебя.
Он замолчал, тяжело дыша и смотря с таким безумием, что Гарри на всякий случай коснулся палочки. Каковы бы ни были его цели, его нужно было остановить, прямо сейчас, арестовать и…
Он расскажет.
В голове внезапно стало пусто. Они обсуждали это с Драко, неоднократно, споря до хрипоты, возводя и разбивая аргументы за и против, но выхода так и не нашлось. Джинни была прекрасной женой, заботливой и доброй — невероятной! — но Драко был наркотиком, таким сильным, с которого уже невозможно было слезть.
По-крайней мере, у Гарри за пять лет так и не получилось.
— Я просто хочу ему помочь, Поттер. Вспомни, каким он был раньше и во что они превратили его сейчас. У тебя хватает улик… И я поклянусь, что никто и никогда не узнает.
Флинт был прав: их уничтожат. Все поймут, где Гарри брал информацию о бывших пожирателях, о тех, кто еще остался на свободе, — и за Драко начнется настоящая охота. Гарри представил презрительный взгляд Рори, заголовки газет, молчание Джинни и ненависть Рона — и устало закрыл глаза.
*****
— Вы достали его, мистер Флинт?
— Да.
— Я знал, что на вас можно положиться. Все прошло без проблем?
— Поттер заметил. Но я сказал, что хочу напоить Вуда, потому что давление общества стало слишком сильным и он должен от меня уйти, и Поттер понял.
— Понял?
— Пришлось рассказать ему, что я в курсе его связи с… вашим сыном. Ему пришлось понять.
— Ясно.
— Вы дадите его Драко?
— Это не ваше дело, мистер Флинт. Но да — пора прекращать эти невозможные отношения. Все зашло слишком далеко. Но что вы собираетесь делать с мистером Вудом? Насколько я понимаю, он не собирается от вас уходить?
— Не собирается, конечно. Мы уезжаем из страны, а если Поттер поинтересуется, скажу, что передумал его поить и уничтожил зелье. Меня звали в три клуба, найду, где себя приткнуть.
— В таком случае, желаю вам удачи.
— И вам… Могу я расчитывать, что мой долг за поступление в команду оплачен?
— Вполне. Надеюсь, мы больше никогда с вами не встретимся.
— Взаимно, мистер Малфой.
Персонажи: Флинтвуд, Гарри, Гарридрака на заднем плане.
Все плохо, драма-пичаль, не вычитано.
читать дальше— Мать пирогов пыталась с собой впихнуть, — шепотом поведал Зак. Он тепло улыбнулся и тут же покачал головой. — Я спрашиваю: “Мам, ты хоть понимаешь, что я не могу брать их в укрытие? Умопомрачительный запах твоего тыквенного пирога выдаст нас с потрохами”.
— А она? — так же шепотом спросил Рори.
Зак развел руками.
— А она говорит: “Бурчащий от голода живот выдаст вас гораздо быстрее”.
Гарри улыбнулся. Мать Зака уже год снабжала весь отдел выпечкой, и Гарри всерьез стал опасаться за физическую форму своих сотрудников. Но если он и сам время от времени не мог удержаться, чтобы не заглянуть в столовую и не урвать себе кусок пирога, то надеяться на сдержанность младших авроров и вовсе не приходилось.
В удлинителях ушей послышался скрип открываемой двери, и улыбка слетела с лица.
— Замолкните, — приказал Гарри. — Он вошел.
— Здравствуйте, док.
— Здравствуйте, мистер Флинт. Присаживайтесь.
— Спасибо. Это там что, Хогвартс?
— Магическое окно, мистер Флинт. Меняет вид в зависимости от настроения клиента.
— Думаешь, я хочу обратно в школу? Нет, док, я ей наелся на всю жизнь, знаешь ли. Поменяй на квиддичное поле.
На короткое время наступила тишина, затем голос доктора Коула спросил:
— Так лучше?
— Намного, док. Напоминает старое поле в Кардиффе, только там половина трибун уже обвалилась.
— Называйте меня доктор Коул.
— Доболтались. Это что за кубок?
— Мистер Флинт, вы же пришли не за тем, чтобы говорить об остановке моего кабинета?
Флинт хохотнул.
— Не, док. Дело у меня к тебе. Малфой сказал, что лучше тебя никого нет по этим всяким… штукам с головой.
— Мистер Малфой так и сказал: “Штукам с головой?”
— Мистер?.. Какой он тебе мистер? А, док… доктор Коул, ты думаешь, я про старшего. Нет, малой который, Драко. Он долго что-то пиздел про твои звания, я не запомнил, но суть уловил: ты лучший.
— Что ж, благодарен за столь высокую оценку. Итак, мистер Флинт…
— Хочешь сразу к делу? Ну правильно, я тоже так люблю. А то бывало выйдешь на поле, а тренер как начнет пиздеть про тактики и стратегии, хоть ляг да помри. Нет чтоб взлететь да смотреть уже по…
— Мистер Флинт.
— А, точно. К делу, говоришь… м-м… Короче, есть у меня… один…
— Один что?
Флинт прокашлялся.
— Ну… Друг.
— Не переживайте, мистер Флинт, все, что вы говорите, останется между нами. Все ваши тайны…
— Да какие тайны, об этом каждый уже жужжит! После статьи суки Скитер весь мир знает о нашей с… м-м… ним жизни больше, чем мы сами.
— Я понял, о ком вы.
— А, почитываешь дерьмовые статейки на досуге, да, доктор Коул? Да не красней, все их читают.
— Значит, вас беспокоит, что ваша с мистером Вудом… связь стала известна общественности?
— Да плевал я на эту общественность! Про Поттера что только не говорили, называли больным ублюдком, а сейчас вон какой важный стал, грудь колесом, нос в небо, все в рот ему смотрят. Кто теперь вспомнит, что у него в голове голоса с разумом спорили?
Рори и Зак с огромным интересом уставились в землю. Гарри вздохнул и ярко представил себе все подколки в ближайшие пару месяцев.
— Тогда что вас беспокоит?
— Мне тридцать один.
— Тревожитесь о своем возрасте?
— Слушай, доктор. В квиддиче тридцать один — это жопа, понял? Конец близок, ползем к могиле. Молодняк обступает тебя со всех сторон и ждет не дождется, когда ты с метлы упадешь и череп себе проломишь.
— Вы преувеличиваете, мистер Флинт.
— Это я еще берегу тебя, доктор. В квиддич дети не играют, там либо ты, либо тебя. И в двадцать все намного проще.
— Но и вам еще не сорок.
— Но и не двадцать. Тебе простят косяк, когда ты только пришел в команду, но когда тебе тридцать один, каждый молокосос готов отправить тебя на пенсию за любую ошибку. Если ты не профессионал, то шансов нет.
— Но вы профессионал. Я читал, что вы были самым высокооплачиваемым игроком Британии за прошлый год.
— В прошлом году я еще не встретил Вуда.
— Вы думаете, что…
— Слушай, я ничего не думаю, это твоя работа. Понимаешь, он как подкатил ко мне, так все пошло наперекосяк. Сначала то ничего, играли спокойно, Вуд и Вуд, ну в одной команде, а потом меня как переклинило.
— Что вы имеете в виду?
— Что-что… Ну смотри, доктор: квоффл летит, мне перехват делать нужно, и тут я вижу, что в сторону Вуда бладжер прет! И загонщиков вокруг ни одного, и Вуд в сторону смотрит. Ну, думаю, собьют — и ладно, меньше башкой по сторонам крутить будет, а сам уже к нему лечу!
— Спасать?
— Не, доктор, добить за тупость! Конечно, спасать! И головой то понимаю, что ничего с ним не будет, а тело как чужое. И паника еще эта…
Флинт вздохнул, громко и тяжело, и уши защекотало легким дребезжанием удлинителей.
— Какие конкретно симптомы вы называете паникой?
— Какие… А. Да паника, сечешь? Руки трясутся, глаз дергается… Не, ну глаз то не дергается, но жуть как хреново, когда Вуд на поле выходит. Он же дурной совсем, несется сломя голову то под бладжер, то в кольцо, в Мунго уже место для него отвели. Вообще тормозов нет.
— Мис…
— Не, погоди, доктор. Его-то всегда вылечат, но это меня страх как отвлекает от игры. Я за прошлую тренировку вбил всего два квоффла, потому что Вуд решил новую тактику опробовать. И сказал мне об этом перед игрой. Ты, доктор, его тактик не видел, это либо глубокая могила, либо месяц в Мунго.
— И всю игру…
— Да я вообще не в себе был! Зачем-то за снитчем полетел вместо ловца… Тренер сказал, что такими темпами я быстро на скамейку запасных отправлюсь. И отправит же. Это на вас за прошлые заслуги медали вешают, а у нас если на скамейку сел, то сразу все о тебе забыли. Мы в высшей лиге, а я играю, как будто первый раз на метлу влез.
— А вы не рассматривали возможность сменить команду?
— Ты чего, док? Соколы сейчас на вершине мира, спонсоры в очередь выстраиваются, кто их променяет на захолустье? Вуд даже из своих Паддлмиров сбежал, хотя в школе орал, что лучше команды нет.
— Ясно. Подытожим, мистер Флинт: после прихода мистера Вуда в вашу команду у вас начались приступы паники из опасения за его жизнь. Вы…
— Да не после прихода, говорю же! Сначала все нормально было, а потом он подкатывать начал. А покажи мне, говорит, Флинт, свою метлу! Я пока понял, что за метлу он имеет в виду, уже поздно было. И сам не заметил, как… м-м…
— Влюбились?
— Ну ты понял быстрее, чем я. У меня до него таких штук пять было, тоже с рожами что надо, а этот все равно другой какой-то оказался. Вроде и думаешь, что пора с этим кончать, а сам утром домой от него уйти не можешь.
— И какого рода помощь вы ожидаете от меня?
Гарри задержал дыхание.
— Слушай, док, — медленно произнес Флинт. — Достало меня это все. Сам я от него уйти не смогу, пробовал уже, еще хреновее играю. А Малфой сказал, что ты можешь раздобыть одно зелье… Такое, какое разом избавит от проблем.
— Я не понимаю, о чем вы, мистер Флинт.
— Да брось, тут все свои. Я свою метку еле вывел. Видишь след?
— И все равно…
— Точно, Малфой передал: “Мандрагоры на левой грядке поспели”. Это пароль или я чего не догоняю? Ты же доктор, док, ты должен помогать. Слушай, я двадцать лет шел к победам и не собираюсь отдавать все за чью-то задницу, даже вудовскую. Он, конечно, отличный любовник, в квиддиче сечет и все такое, но таких много, а мне играть осталось от силы лет семь. Ты же не хочешь, чтобы я провел эти семь лет на скамейке запасных? Знаешь, какие гонорары мы получаем за победу в основном составе и что остается остальным? Не хочу получать как задрипанный клерк в министерстве. Если тебе нужен Непреложный и всякие такие дела, без проблем вообще, и деньги не проблема, если…
— Откуда ты знаешь младшего Малфоя?
Больше в голосе доктора Коула не было прежней мягкости, да и от добродушия мало что осталось. Гарри, уловив эту перемену, криво улыбнулся.
Флинт фыркнул.
— Так мы в одной команде в школе играли. Папаша его нам метлы купил, а мы его за это ловцом взяли. Не лучший, конечно, но тогда нам выебываться не с руки было. Да и на войне мы с ним немало дерьма хлебнули, когда Темный Лорд окончательно съехал с...
— Помолчи.
Следующие пять минут в кабинете стояла тишина. К сожалению, подсмотреть, что там происходит, возможности не было, и Зак начал заметно беспокоиться.
— Не сломается, — тревожно прошептал он Гарри на ухо. — Слишком долго молчит.
Гарри махнул рукой.
— Сломается. У него долгов на пару десятков тысяч из-за ставок и бывшие клиенты в Азкабане. Некуда деваться.
И в этот момент доктор Коул заговорил:
— Непреложный обет. И десять тысяч галлеонов.
Флинт шумно выдохнул.
— Ух, док, спасибо! Малфой предупредил о сумме. Может, скидку для квиддичной звезды?
— Мы не у Горбина в лавчонке.
— Ну да ладно, я за одну хорошую игру в три раза больше отобью.
— Любая продажа, хранение и использование зелья наказывается пожизненным заключением наравне с Империусом, потому что подавляет волю волшебника. Попадешься с ним — пеняй на себя. Добавишь волос своего любовника и больше никогда не испытаешь к нему никаких чувств. Как будто его вообще не существует. Противоядия нет. Поэтому хорошо подумай перед тем, как его выпить.
— Не вопрос.
— Получишь товар, когда принесешь деньги или подтверждение из Гринготтса.
— Уже сделано, док. Бумажка с собой.
— Давай.
Флинт крякнул.
— Только в обмен на товар. Ты, конечно, свой, но я и себе не всегда доверяю.
Прозвучал смешок, но от кого, Гарри так и не разобрал.
— Жди здесь.
Послышались мягкие шаги, скрипнула дверь. Зак перекатился с пяток на носки от нетерпения — поспешность была его главным недостатком, — зато Рори внешне оставался совершенно спокойным. Однако именно он всегда действовал быстрее всех: Гарри не раз и не два наблюдал, как его напускное спокойствие мгновенно превращается в хищный, почти жестокий азарт, сметающий любые преграды на своем пути.
Наконец дверь вновь скрипнула, и через несколько секунд доктор Коул негромко сказал:
— Зелье распознается в крови в течение восьми часов, после этого обнаружить его невозможно ни нашими, ни маггловскими средствами. Даже когда будешь проходить допинг-контроль, он ничего не выявит.
— Отлично, док! Твое изобретение?
— Мое. Давай подтверждение.
— Все, — твердо сказал Гарри. — На выход!
*****
Выйти на задний двор удалось минут через тридцать. Гарри, устав сидеть в расширенном чарами чулане и бродить по душному кабинету, заглядывая в каждую щель, с удовольствием вдохнул полной грудью свежий весенний воздух. На улице было хорошо, только гулять удавалось все реже: работа пожирала время со страшной скоростью, и оставалось только вспоминать, как когда-то удавалось урвать хотя бы час на прогулку по парку.
Флинт нашелся там же: сидел на скамейке, хмуро разглядывая свои руки. Гарри сел рядом, потянулся до хруста в спине и искренне сказал:
— Спасибо. Ты был убедителен.
Флинт кивнул.
— Ты тоже был убедителен, когда помог мне разобраться с теми ублюдками. Все нашли?
— Еще нет, но мои ребята работают. — Гарри достал из сумки пергамент, перо и протянул их Флинту. — Подпиши здесь и здесь, и больше я тебя не потревожу.
Флинт поставил размашистые подписи, отдал обратно перо Гарри и поднялся со скамейки.
— Ладно, Поттер, был рад помочь, но мне пора. Сегодня тренировка, пора надрать Гарпиям хвосты.
— Уверен, вы справитесь.
— Не сомневайся.
Он кивнул и уже почти развернулся, готовясь уходить, когда Гарри негромко сказал:
— Флинт…
Тот остановился.
Гарри тоже встал, внимательно разглядывая лицо напротив. За последние годы взгляд Флинта стал мягче, возле губ появились морщины, как от частых улыбок, и вообще он изменился — близость с Оливером сглаживала не только его характер, но и внешность. Но как раз внешности Гарри давно разучился доверять.
— Ты действительно был убедительным. Даже слишком.
— Хорошо. Слушай, Поттер, мне и правда…
— А теперь отдай его мне.
Флинт моргнул.
— Что?
Настроение стремительно портилось. Эйфория от успешной операции сменилась грустью и мерзким, тянущим чувством на душе. Гарри залез в карман и осторожно вынул флакон.
— Красивое зелье, правда? — спросил он. Флакон блеснул всеми гранями под яркими лучами солнца; серебристая жидкость заплясала волнами, оставляя мутные отпечатки на стекле. — Вот тут, Флинт… След от старого количества. Ты слил почти половину, пока мы были заняты арестом.
Флинт промолчал. Он не попытался убежать, как делало большинство в тщетной попытке скрыться, не стал спорить — просто стоял и молча смотрел на Гарри, прожигая взглядом темных глаз.
— Мог бы просто поговорить с ним, — тихо сказал Гарри, опуская руку. — Ты собираешься бросить его ради своей карьеры, но он не заслужил, чтобы это было сделано… таким способом. Оливер никогда не поступил бы так с тобой.
Флинт отмер и усмехнулся — мрачно, почти зло.
— С каких пор ты стал экспертом в отношениях, Поттер?
— Это вещественное доказательство и запрещенное зелье, — не отвечая, добавил Гарри. — Ты сядешь на долгие годы или навсегда, если заберешь его с собой.
— А если отдам — отпустишь?
Гарри вздохнул.
— Пока ты не пересек территорию больницы.
Флинт обернулся через плечо, оглядел высокий каменный забор и невесело сказал:
— Послушай, Поттер... Ты заботишься о Вуде — я тоже забочусь о нем.
— Тем, что пытаешься его забыть ради своей карьеры?
— Тем, что хочу, чтобы он забыл меня. — Гарри удивленно вскинул брови, и Флинт вновь усмехнулся. — Поттер, с тех пор, как Скиттер прознала про наши отношения, у него нет нормальной жизни. Нет игры. В позапрошлом месяце он должен был стать капитаном, но после статьи тренер изменил решение. Все вокруг говорят, что мы молодцы, но за спиной… Я знаю, что происходит за спиной, Поттер. Я знаю про те письма с угрозами, которые он так старается сжечь до моего прихода. Ты же сам спасал нас от тех ублюдков, которые нападали на наш дом, но что, если однажды никого из вас не окажется поблизости?
Гарри молчал. Флинт больше не выглядел спокойным, его шея покраснела от злости, да и хриплый голос выдавал кипящие внутри эмоции. Но он быстро взял себя в руки, прокашлялся и продолжил уже тише:
— Он не говорит со мной об этом, не обсуждает, но я знаю, что он разговаривал с Уизли по поводу работы. Вуд — продавец дешевого дерьма для детей! Он готов пойти на это ради наших отношений, но я — я, Поттер, — не готов. Он до сих пор иногда просыпается ночью и идет проверять метлу, он болен квиддичем и не сможет жить без игры.
Гарри вспомнил Оливера — всегда жизнерадостного, всегда готового помочь другим и принести радость в любой дом. Его любили многие, но он любил только Флинта, говорил о нем с таким воодушевлением и гордостью, что приходилось вслушиваться внимательнее, чтобы убедиться, что речь действительно о нем: о мрачном, угрюмом и порой жестоком бывшем капитане Слизерина.
Оливер не смог бы уйти. Угрозы в его сторону поступали все чаще, за спиной поговаривали о “гриффиндорской тряпке, продавшейся бывшему пожирателю”, закрыть чужие рты было невозможно, но он все равно оставался рядом с Флинтом.
Несмотря ни на что.
— Он не сможет уйти, — словно прочитав мысли, горько произнес Флинт. — И не сможет нормально играть, если уйду я. Ему тридцать, Поттер, а в таком возрасте уже нет времени на ошибки. Никто не потерпит его в команде ради прошлых заслуг.
Почему-то стало холодней и темней, хотя солнце по-прежнему ярко слепило глаза и на небе не было ни облака. Гарри потер лицо, нахмурился и впервые за последний год подумал об отпуске.
— Я все равно не позволю тебе выйти отсюда с зельем, — наконец сказал он, когда молчание окончательно затянулось. — Ты знаешь правила: все манипуляции с чужой волей запрещены. Даже во имя благих целей.
— Поттер…
— Я не могу, Флинт, — твердо сказал Гарри. — Просто нет.
Флинт, кажется, понял все правильно; он подошел совсем близко, достал из кармана флакон и безропотно протянул его Гарри. Но раньше, чем пальцы Гарри успели дотронуться до стекла, он бесцветно произнес:
— А ночевать по маггловским мотелям с Малфоем ты можешь?
Воздух вокруг потяжелел так ощутимо, что стало трудно дышать. Гарри, ощущая, как земля уходит из-под ног, сглотнул вязкую слюну и безразлично спросил:
— О чем ты?
Но было поздно: Флинт успел увидеть, почувствовать секундное замешательство, и его вид преобразился. Его рука, все так же цепко сжимающая флакон, опустилась; узкие губы тронула кривая усмешка.
— Что подумает твоя жена, когда узнает, а, Поттер? Что скажут все твои друзья, твои коллеги и родня?
Он не изменился, вдруг понял Гарри. Внешность все же была обманчива, Флинт приходил в гости вместе с Оливером, смеялся и улыбался им всем, но он остался таким же, как и был в школе: прущим на метле напролом, готовым снести голову Анджелине, если она попадется на пути к воротам, готовым на все ради своей победы.
Оливер ошибся. Они все — ошиблись, но теперь уже поздно было что-то исправлять.
— Ты угрожаешь мне?
— Нет, — удивленно протянул Флинт. Его глаза полыхнули нехорошим огнем, и Гарри мысленно застонал. — Вовсе нет, Поттер, я взываю к твоей честности. К твоей блядской гриффиндорской честности, которая не позволяет помочь Оливеру, но позволяет спать с бывшим пожирателем. Той самой, о которой трубят все газеты. Они же говорили, что ты — тот, кто никогда не лжет, кто всегда борется за правду и справедливость, невзирая на мнение окружающих, кто будет лучшим Главным аврором всех времен — ты готов к тому, что мир узнает настоящую правду?
— Отдай флакон.
— Как отреагирует общественность, когда узнает, что у будущего Главного аврора прямая связь с бывшим преступником, Поттер? Думаешь, они дадут тебе сделать еще хоть шаг? Оливер утверждал, что мы — знаменитые игроки, у нас много поклонников, и никто не может нам указывать, как жить, и что нет большой проблемы, что все узнали — посмотри, что я делаю сейчас. А ты — что будет с тобой? Они уничтожат тебя.
Он замолчал, тяжело дыша и смотря с таким безумием, что Гарри на всякий случай коснулся палочки. Каковы бы ни были его цели, его нужно было остановить, прямо сейчас, арестовать и…
Он расскажет.
В голове внезапно стало пусто. Они обсуждали это с Драко, неоднократно, споря до хрипоты, возводя и разбивая аргументы за и против, но выхода так и не нашлось. Джинни была прекрасной женой, заботливой и доброй — невероятной! — но Драко был наркотиком, таким сильным, с которого уже невозможно было слезть.
По-крайней мере, у Гарри за пять лет так и не получилось.
— Я просто хочу ему помочь, Поттер. Вспомни, каким он был раньше и во что они превратили его сейчас. У тебя хватает улик… И я поклянусь, что никто и никогда не узнает.
Флинт был прав: их уничтожат. Все поймут, где Гарри брал информацию о бывших пожирателях, о тех, кто еще остался на свободе, — и за Драко начнется настоящая охота. Гарри представил презрительный взгляд Рори, заголовки газет, молчание Джинни и ненависть Рона — и устало закрыл глаза.
*****
— Вы достали его, мистер Флинт?
— Да.
— Я знал, что на вас можно положиться. Все прошло без проблем?
— Поттер заметил. Но я сказал, что хочу напоить Вуда, потому что давление общества стало слишком сильным и он должен от меня уйти, и Поттер понял.
— Понял?
— Пришлось рассказать ему, что я в курсе его связи с… вашим сыном. Ему пришлось понять.
— Ясно.
— Вы дадите его Драко?
— Это не ваше дело, мистер Флинт. Но да — пора прекращать эти невозможные отношения. Все зашло слишком далеко. Но что вы собираетесь делать с мистером Вудом? Насколько я понимаю, он не собирается от вас уходить?
— Не собирается, конечно. Мы уезжаем из страны, а если Поттер поинтересуется, скажу, что передумал его поить и уничтожил зелье. Меня звали в три клуба, найду, где себя приткнуть.
— В таком случае, желаю вам удачи.
— И вам… Могу я расчитывать, что мой долг за поступление в команду оплачен?
— Вполне. Надеюсь, мы больше никогда с вами не встретимся.
— Взаимно, мистер Малфой.
10.02.2019 в 09:38
Какой великолепный Флинт! Самый настоящий.
Какой прекрасный Вуд! Даже если о нем только разговор, а не в кадре.
Как все постепенно открывается! Очень люблю, когда сюжет "переворачивается и переливается".
И всегда после таких текстов хочется сказать: да! Именно так все и есть!
10.02.2019 в 10:17
Проклятое дитя не читала, если что.)
10.02.2019 в 11:14
10.02.2019 в 12:23
10.02.2019 в 12:47
10.02.2019 в 13:12
Но если не дурак, догадается. Не простит.
10.02.2019 в 14:43
10.02.2019 в 14:59
10.02.2019 в 18:01
Lady Ironhide, спасибо) думаю, с Драко как раз все будет хорошо) А вот с Поттером не знаю)
blast manor, а он не дурак, наверно) И догадается. Только ему предъявить Флинту нечего, если он сам его отпустил. А мстить с семьей, искать где-то за границей... черт знает. спасибо:-)
10.02.2019 в 18:41
10.02.2019 в 20:48
13.02.2019 в 20:23
15.02.2019 в 04:08
16.02.2019 в 20:32