[vitanga]

С Новым, 2015, годом!
Овца такая овца, но она тихая, мирная и спокойная на самом деле. Желаю, чтобы у вас, напротив, все было бурно, радостно и шумно! Поздравляю!


*****

– Мне не нравится эта идея, – сварливо, как столетняя соседка миссис Фигг, сказал Маркус. – Что, блядь, за…
– Не ругайся при ребенке!
– Он не слышит, – отмахнулся Флинт и откинулся на спинку любимого продавленного дивана. – Что, блядь, за мода такая – таскать детей во всякие забытые Салазаром места?
Оливер пожал плечами и уселся в кресло напротив, дуя на горячий чай.
– По-твоему, знать историю – это вредно?
– Знать – пожалуйста. Но зачем это видеть своими глазами?
Чай все же обжег язык, и Оливер поморщился. Флинт нахмурился.
– Кривись – не кривись, но уверен, что это идея твоей Грейнджер, – раздражено сказал он. – И почему именно мы должны их сопровождать?
– Во-первых, Гермиона не моя, а Рона, – поправил Оливер, закипая. – И с чего ты взял, что именно она…
– Именно она, – твердо перебил Флинт. – Именно она все время бегает и выдвигает безумные идеи. Кто в этом году преподает историю магии вместо сдохшего духа Бинса?
– Маркус! – ошарашено воскликнул Оливер. – Он не сдох, он…
– Да,– вновь перебил Флинт. – Его величественный дух закончил свое бренное существование и покинул нашу грешную землю. Вуд, он помер уже много десятков лет назад, поздно плакать. И все же?
Оливер вздохнул.
– Гермиона преподает, – неохотно согласился он. – Но это не значит, что именно она…
Флинт расхохотался так громко, что кубки на полке отозвались мелодичным перезвоном.
– Стоило ли сомневаться.
– А во–вторых, – громко продолжил Оливер, – мы отлынивали от своих обязанностей пять лет. На первом курсе нас звали сопровождать детей в министерство магии – что ты сказал?
– Я заканчивал карьеру охотника, – возразил Флинт. – Они бы сыграли вместо меня на последнем чемпионате?
– Хорошо, – кивнул Оливер. – На втором курсе у Джейка была экскурсия в маггловский мир. Что ты тогда сказал?
– В маггловский! – с нажимом повторил Маркус. Он скривил губы и уставился на Оливера таким взглядом, что Вуд поежился. – Джейк и сам был против…
– Он не был против!
– …как и любой нормальный слизеринец, – с гордостью закончил Флинт. Он поскреб в затылке, подумал и проворчал: – На третьем курсе мы приходили на бал в честь юбилея вашей кошки. Разве этого недостаточно до конца школы?
Оливер фыркнул.
– Ты пробыл там десять минут, а потом утащил меня в пустой класс, – Вуд понизил голос и покосился на закрытую дверь столовой. – Напомнить, чем мы занимались все оставшееся время? Это ты называешь исполнением родительских обязанностей?
– Если бы я или ты могли забеременеть, то сделали бы в тот день для Хогвартса еще одного ученика, – нагло заявил Флинт, и Оливер почувствовал, что краснеет. – Или даже двух. Чем не родительские обязанности?
Вуд отставил чашку на стол и оперся подбородком на скрещенные руки.
– На четвертом ты решил, что навестить моих родителей именно в то время, когда лучших учеников пригласили на неделю в Дурмстранг – это вообще самая замечательная идея в мире! Туда–то Джейк еще как хотел!
– Твои родители хотели повидать внука, – мрачно произнес Флинт. – Я не могу отказывать твоей маме – не ты ли просил с ней никогда не спорить?
– Именно в ту неделю?
– Именно в ту неделю!
– А это не потому, что Крам, которого ты ненавидишь, – именно оттуда?
– Много чести его ненавидеть! – презрительно воскликнул Флинт. – Все равно именно я поставил жирную точку в его карьере! Именно! Я!
Спорить с Флинтом было бесполезно – это Оливер уяснил твердо еще на втором курсе, впервые попав в Больничное крыло.
– Ладно, – согласился он, сдержав стон. – Но сейчас ты свободен до конца мая, мои родители уехали к бабушке, твои – мирно отдыхают вдали от всех, почему мы не можем выделить один день на сопровождение? Это интересно, в конце концов!
Флинт презрительно скривился.
– Азкабан – это интересно?
– Конечно, – решительно подтвердил Оливер. – Дети должны знать, в каких условиях содержались узники, к каким последствиям приводит неправильно принятые решения!
– Об этом можно просто почитать.
– Но посмотреть – гораздо наглядней! Тем более, нам обещали отличную двухчасовую прогулку по морю… Не так сложно последить, чтобы десяток детей не разбежались по крепости, Маркус, да и когда в последний раз у нас было время на такие развлечения?
– Почему бы Волдеморта не оживить для истории? Поставим в музее и будем водить группы для…
– Флинт!
– Что – Флинт? Ты в Азкабане был?
– Нет.
– А я – был, – неожиданно сказал Маркус. – И совершенно не имею желания повторять этот опыт.
Оливер растерялся. Маркус никогда не обсуждал войну и последующий за ней год, пресекая любые попытки поговорить на эту тему, а жалкие потуги Вуда выпросить информацию у Гарри натыкались на стену глухого непонимания и фраз типа: «Оливер, какая уже разница? У вас все хорошо? Наслаждайся этим, наслаждайся каждой минутой своей жизни…»
– Когда? – осторожно спросил Оливер.
Флинт прищурился.
– Неважно. Но я не думаю, что это хорошая идея. В нашей школе, кажется, кто–то сошел с ума. Раньше они более трезво подходили к вопросам воспитания молодого поколения.
Оливер разочарованно выдохнул. Флинт говорил такими умными фразами только когда был сильно зол, и Вуд счел за лучшее сменить тему.
– Я скучаю по школе, – признался он, глядя в окно за спиной Маркуса. – Было бы здорово посмотреть, как сейчас общаются слизеры… слизеринцы с гриффиндорцами. Помнишь, как мы воевали? Иногда мне этого…
Он запнулся и замолчал.
– Что? – насмешливо уточнил Флинт. – Не хватает?
– Нет, – честно сказал Оливер. – Не то чтобы не хватает, просто… Не знаю. Иногда кажется, что все так тихо–мирно, что странно… Ну не странно … Обыденно, что ли… – Он смутился и поправился: – До сих пор не верится, что так может быть, и иногда хочется…
– Превосходно!!! – радостно завопил Джейк, распахивая двери пинком ноги точно так же, как всегда делал Маркус. – Превосходно почти по всем предметам, кроме Зельеварения, но и там Выше Ожидаемого! Я могу брать предметы для поступления в школу Целителей!!! Я лучше всех!
Он завертелся по столовой, выплясывая непонятный танец во имя самого себя, и Оливер потряс кулаками в знак одобрения, ощущая на шее прожигающий насквозь взгляд.


*****

– Проспали! – заорал Флинт, скидывая Оливера с кровати огромными ладонями. – Вставай, у нас пять минут на сборы!
Оливер ошалело покрутил головой, сонно поморгал, вскочил, нащупал штаны, натянул их на голое тело – и замер, недоуменно глядя на темное небо за окном.
– Сколько времени?
– Шесть.
– Тогда давай быст… Шесть?! Нам вставать только в восемь!
– Ну, тебе же не хватает живительных пинков, – бодро заявил Флинт. В рассветном полумраке его тело на кровати казалось белым бесформенным пятном. – Получай.
Оливер потер ноющее от падения колено рукой и протяжно зевнул.
– Идиот. Чего тебе не спится?
– Просто, – неопределенно отозвался Флинт. Он повернулся на спину, и белое пятно стало еще шире. – Можешь сварить кофе, раз уж все равно встал.
Вуд по инерции кивнул и направился к двери, но застыл на полпути и медленно обернулся.
– А могу потребовать компенсации за нарушенный сон, – сообщил он, двигаясь обратно к кровати. – Между прочим, сон имеет довольно важное значение для нашей жизни. Вот представь: буду я сегодня охранять детей, а от недосыпа могу проглядеть, как кто–нибудь из них… – Оливер не договорил, стянул брюки и влез под теплое одеяло позади Флинта. – Так что мне необходимо что–то такое… Что отвлечет от сна… Что–то… редкое… необычное… почти недоступное…
– А может, лучше пойти проверенным путем? – поинтересовался Флинт, поворачиваясь на бок и придвигаясь чуть ближе, отчего его крепкие ягодицы скользнули по бедрам Оливера. – Изведанным, скажем так…
– Скучно двигаться все время по одной и той же дорожке, – возразил Оливер, поглаживая Маркуса по позвоночнику одним пальцем. Он вытянул шею, провел языком по мочке уха Флинта и пробормотал: – Давай свернем… Моей очереди давно не было…
Флинт что–то неразборчиво пробормотал, и Оливер перешел на шею, осыпая ее мелкими поцелуями. Тело у Маркуса было такое, что хотелось нескончаемо проводить по нему ладонями, ощупывая каждый мускул, каждую впадинку на накаченном торсе. Оливер вытянул руку, провел пальцем по губам Флинта, очерчивая их мягким движением, заскользил вниз, слегка касаясь крошечной горошины соска, не веря, что сегодня позволится все – и тогда Маркус сказал:
– Правда хочется кофе… Пойду, сварю, раз уж тебе лень.
И, не обращая внимания на протестующий вопль Оливера, встал с кровати, оделся и вышел из комнаты.
Вуд улегся на подушку, натянул одеяло по подбородок и напряженно уставился в потолок. Чтобы Флинт по собственной воле отказывался от секса с утра – такого еще не бывало.

*****

– Куда ты? – заорал Оливер, хватая за шкирку пытающегося влезть в воду слизеринца. – Там ледяная вода!
– Я просто хочу посмотреть глубину!
Он вырвался и рванул к кучке таких же школьников в зеленых мантиях.
– Пятикурсники – сюда! Шестикурсники – прыгайте в лодку к директору!
Подошедший Флинт что–то сказал, но бас Хагрида заглушил его голос, и Оливер переспросил:
– Что?
– У нас отдельное судно, – терпеливо повторил Маркус. На фоне стоящего позади Хагрида он казался непривычно маленьким. – Подождем, пока они отплывут.
Оливер оглядел широкие лодки, покачивающиеся возле длинного причала, и пожал плечами.
– Мы вполне влезем вместе с шестикурсниками… А, – понимающе кивнул он, заметив косой взгляд, устремленный на профессора Макгонагалл. – А если с Хагридом?
Но лесничий выбрал именно этот момент, чтобы шагнуть в свою лодку; она угрожающе зашаталась, вызвав целый шквал криков и девчачьих визгов, мгновенно заложивший уши. Флинт развернулся, прошел по причалу и влез в захудалую желтую пластиковую посудину, которая, должно быть, была ровесницей если не Мерлина, то, как минимум, Дамблдора. От веса Маркуса она погрузилась в воду почти наполовину, и Оливер украдкой пощупал палочку в кармане, удостоверяясь в собственной безопасности.
– На ней уже кто–то тонул? – пошутил он, влезая вслед за Маркусом и изумленно разглядывая борт. – Там дырка у края! Ты уверен, что так нужно?
– Уверен, – подтвердил Флинт, хватаясь за треснувшую пластиковую лавку и пережидая, пока лодка перестанет раскачиваться от расхаживаний по ней Оливера. – Садись уже.
Шум на берегу нарастал: школьники, смеясь и толкаясь, занимали лучшие места для обзора; Хагрид пересчитывал всех по головам, то и дело сбиваясь, когда кто–то менял свое решение и пересаживался поближе к друзьям; профессор Макгонагалл махала палочкой и грозно ругалась на все же грохнувшегося в воду и промокшего почти до шеи слизеринца…
Маркус уставился вдаль с каменным лицом.
– Это ненадолго, – сказал Оливер, впервые до конца осознавая, на что он уговорил Флинта, и с ужасом представляя, как много новых слов сегодня узнают дети. – Скоро они устанут… и успокоятся. Наверно, – не слишком уверенно добавил он.
– Ты в Трех метлах часами без перерыва пиздел, – заметил Флинт и едва заметно усмехнулся, скидывая рюкзак с плеч на дно посудины. – А тут полно грифферов.
Ответить Оливер не успел: колокол на причале издал оглушительный звон, и лодки, покачиваясь, медленно поползли по гладкой, как лед, воде. Солнце поднялось совсем еще невысоко, но день уже обещал быть жарким, как и вся минувшая неделя. Оливер уселся на дно, скрестив ноги, и расслабленно откинулся на борт, закрывая глаза и всерьез намереваясь досмотреть ночной сон.
– Ты собрался дрыхнуть? – насмешливо спросил Флинт в наступившей вокруг сладостной тишине. – А грести кто будет?
Глаза пришлось открыть.
– Магия.
– Магия – это на зачарованных лодках лесничего и Макгонагалл. А мы на съемном маггловском транспорте, Вуд, который запрещено зачаровывать, и эти два бревна ждут именно тебя.
Маркус ногой подтолкнул к Оливеру два весла и расплылся в самой злорадной улыбке, которую Оливер видел на его губах за всю жизнь. Вуд вспомнил все учебники разом, где Азкабан всегда изображался едва заметной точкой посреди бушующего моря, и нахмурился.
– Мы туда и за год не доберемся!
– Смотря как грести, – спокойно отозвался Маркус. – На самом деле, тебе нужно добраться только во-о–он до того острова, где ветряки, там нам прицепят мотор.
– Почему его нельзя было поставить сразу?
– Я не успел этим заняться, – неприкрыто соврал Флинт. Он закрылся ладонью от солнца и посмотрел с таким ехидством, что возникло почти непреодолимое желание рвануть вперед и столкнуть его в воду. – Не переживай, они со своей скоростью ненамного нас опередят. Вперед, Вуд, навстречу отличной двухчасовой прогулке по морю, которую ты так ждал!
– А ты?
– А я был против.
Не ожидавший такого коварства Оливер посидел с минуту, искренне надеясь, что это шутка, но Флинт вытянулся на лавке, свесив ноги за борт, подложил руки под голову, подставил лицо ярким лучам солнца и больше ни на что не реагировал.
Оливер ругнулся сквозь зубы, прищурился, разглядывая далекий остров, подумал и решительно взялся за весла.

*****
Болели руки, гудели ноги, ныла каждая мышца тела, даже те, о существовании которых у себя Оливер раньше и не догадывался. Погода постепенно портилась; течение несло лодку обратно к берегу, и остров приближался с чудовищной медлительностью, словно неведомая сила оттаскивала его в другую сторону. Привычный к нагрузкам от нескончаемых тренировок Оливер терпеливо ждал, когда придет второе дыхание, но оно где–то затерялось, прихватив с собой заодно и хорошее настроение.
Флинт, нагло храпевший последние полчаса, наконец затих, приподнялся на согнутой руке и поинтересовался:
– Как дела?
– Отлично, – отозвался Оливер и потянул за ворот футболки, отлепляя ее от взмокшей спины. – Хорошая погода, тишина кругом и весла… Всю жизнь мечтал.
Флинт кивнул.
– Вот и прекрасно.
– Чудесно.
– Превосходно. Я счастлив, когда ты счастлив.
– Раз так, – сердито сказал Оливер, складывая весла в лодку, – я думаю, что нужно бы пригласить Перси Уизли погостить к нам на недельку, давно я его не видал. Да и Поттер недавно писал, что было бы неплохо почаще собираться. Я точно буду счастлив, если они прихватят с собой всех своих детей!
Флинт опасно прищурился.
– И кстати, – воодушевленно продолжил Оливер, с наслаждением массируя затекшую шею, – Анджелина тоже наверняка будет рада приехать. Кажется, она ждет третьего? Ну ничего, мы же не зря построили такой огромный дом. Она могла бы пробыть у нас все лето, пока Джордж в отъезде.
Он красноречиво посмотрел на весла, перевел взгляд на Маркуса и замолчал.
– Мы поменяемся местами, а я не слышу их имен до свадьбы Джейка, – наконец сказал Флинт, поднимаясь. – Согласен?
– До Рождества.
– Следующего года.
– Этого!
– Следующего.
– До следующего Рождества – и мы возвращаемся в лодке с Хагридом.
– Этого, мы возвращаемся в этой лодке, ты больше не гребешь.
Оливер почесал висок, ища подвох – Флинт никогда раньше не поддавался на шантаж, – но, не найдя, к чему придраться, кивнул и пересел на освободившееся место Маркуса. Однако сам Маркус садиться не спешил: он раскрыл брошенный на дно рюкзак, сосредоточенно покопался в нем и извлек наружу серый сверток, перемотанный тонкой бечевкой.
Оливер напрягся.
– Зачарованный мотор, – весело пояснил Флинт в ответ на вопросительный взгляд. – Я совсем забыл, что Пьюси мне его одолжил.
Оливер перекинул ноги через лавку, повернулся к Маркусу спиной и рассержено уставился в открытое море.
– Вуд.
Оливер перегнулся через борт, погружая руку в ледяную воду. Впрочем, море никогда не нагревалось достаточно, хотя хладнокровная змея по имени Маркус каждый год смеялся над целым скопом Согревающих чар, которые Оливер накладывал на себя даже в конце лета, и плескался до тех пор, пока его губы не сливались по цвету с голубым небом.
– Вуд.
– Отвали.
– Вуд!
– Ты плохо слышишь?
– Я могу грести, если ты хочешь.
– Как? Наложишь на весла заклинание и притворишься, что что–то делаешь?
– Я могу честно грести.
– Ты не умеешь честно! – раздраженно буркнул Оливер. – Пообещай!
– Обещаю, – серьезно сказал Флинт. – Если только ты не хочешь, чтобы я…
И замолчал. Оливер терпеливо подождал продолжения, подождал еще, вытащил руку из воды, поерзал на лавке и спросил:
– Чтобы ты что?
– Например, посидел с тобой рядом...
– Греби!
– …сделал тебе массаж уставших рук…
– Греби!
– …ног…
Оливер покосился через плечо.
– … и прочих частей тела, – вкрадчиво добавил Маркус. – Тут совершенно никого нет, зато есть свободное время… На всякое…
Оливер неопределенно, но с надеждой покачал головой. Наступила тишина, через минуту сменившаяся грозным ревом мотора, а еще через несколько минут ладони Флинта легли на шею, и Оливер блаженно простонал, закрывая глаза и откидываясь назад. Все обиды мгновенно забылись, оттесненные мягкими прикосновениями прохладных рук к разгоряченной коже. Пальцы Маркуса пробежались по волосам, рождая волну мурашек по всему позвоночнику, и перешли на плечи, то ли массируя, то ли лаская их едва ощутимыми прикосновениями.
Оливер глубоко вдохнул и отдался во власть ощущениям.
– Хотя не так уж и много времени, – неожиданно проорал Флинт прямо в ухо и отстранился на шаг назад. – Это уже, кажется, наши лодки!
– Что?
– Наши лодки! – повторил Маркус. – Мне продолжать?
Оливер открыл глаза. Две точки, почти сливающиеся с линией горизонта, приближались с такой скоростью, что уже через пять минут стало заметно движение на палубах, а через десять дети приветливо махали им руками и кричали что–то неразборчивое за шумом мотора. Оливер натянул на лицо улыбку и сквозь сжатые зубы сказал:
– Твоя честность просто поражает. Ты, конечно, не знал, что мы так быстро их нагоним.
– Откуда? – искренне удивился Флинт.
Он вытащил палочку из кармана и зачем–то провел ею перед лицом Оливера, что–то пробормотав.
– Ты чего?
Флинт проигнорировал вопрос. Лодки, стремительно появившись, столько же стремительно удалялись, а после и вовсе исчезли из поля видимости. Оливер стянул с лица улыбку и повернулся лицом навстречу ветру, твердо решив наплевать на любые выходки некоторых самоуверенных личностей.
Солнце поднялось совсем высоко, холодные брызги совершенно не дарили свежести, равномерное гудение мотора убаюкивало, и через несколько минут однообразного движения тяжелая голова сама собой склонилась к груди. Мысли мерно перетекли на рыб, прячущихся от палящей жары под толщей ледяной воды, переключились на Маркуса, насвистывающего какой–то веселый мотивчик себе под нос, а затем и они испарились, оставив в голове звенящую пустоту.
Второе за день пробуждение оказалось совершенно не приятнее первого. Оливер слетел с лавки, ткнулся затылком в дно лодки, распахнул глаза и несколько секунд недоуменно пялился в голубое небо, пытаясь сообразить, что изменилось.
Шума мотора больше не было.
– Прирожденный моряк, – съязвил Вуд, садясь и потирая ушибленное место. – Тебя кто учил так останавливаться?
Ответа не последовало, и Оливер довольно добавил:
– Неудивительно, почему твоя метла нуждалась в ремонте чаще, чем котлы близнецов, – он хмыкнул и обернулся к Маркусу. – Если каждый раз…
И замолчал. Там, где совершенно точно должен был сидеть Флинт, сейчас валялось одно–единственное весло. Оливер зачем–то заглянул под лавку, словно громадный Маркус мог спрятаться за тонким куском пластика, и удивленно огляделся по сторонам.
Флинта не было, как не было и любых признаков хоть какого–то берега поблизости.
– Маркус? – осторожно спросил Оливер непонятно у кого. – Маркус!
Ноги действовали быстрее замершего, вмиг опустевшего разума: Оливер и сам не понял, когда успел перенестись к противоположному краю лодки, а глаза уже обшаривали плескавшееся о борт море в надежде углядеть хоть что–то в чернеющей глубине. Паника наконец захватила, разливая ледяную волну ужаса по груди, и Вуд, не позволяя ей сковать тело и не подпуская к голове ни одной мысли, бросился в воду.
И ткнулся носом в раскаленный песок, царапая разгоряченную кожу лица.

*****

Молодого, едва ли достигшего двадцатипятилетнего возраста гида Оливер невзлюбил почти с самого порога промозглой крепости. Может, все дело было в его лице: широкое и детское, оно не вызывало никакого доверия к его знаниям. Может, дело было в его манере разговора: когда он произносил значимые факты, его тело подавалось вперед, словно он готовился к прыжку, и каждый раз хотелось броситься в его сторону, чтобы успеть поймать.
А может, все дело было в том, что при взгляде на него Флинт заулыбался так, словно увидел давно и хорошо знакомого одноклассника, и расправил и без того широкие плечи. Никто бы и не поверил, что именно Маркус был против этой поездки: он шикал на учеников, заставляя замолчать особо говорливых, сыпал вопросами и так внимательно рассматривал и слушал гида, словно с завтрашнего дня должен был сам занять его должность.
Стоило бы поставить его на место, но злой Оливер поклялся себе, что не скажет ему ни слова до конца поездки. Правда, если бы гид появился чуть раньше, Вуд бы точно произнес что–то вроде:
– Может, мне уйти и не мешать вам? – и только после этого замолчал бы, чтобы Флинт отчетливее понял всю степень обиды, но теперь было поздно.
Оливер очнулся от касания Джейка к плечу и напряг все внимание, пытаясь сквозь раздражение запомнить хоть что–то из истории.
– Впрочем, дементоры контролировали далеко не все части крепости, – сказал гид и посмотрел на Маркуса. – Если маги по какой–то причине ждали слушания или в деле не хватало доказательств для вынесения окончательного приговора или суммарный срок заключения не превышал одного года, было неразумно подвергать их такому же наказанию, как тех, кто использовал, например, Непростительные. Скользящие по коридору дементоры в своих балахонах ни у кого…
– А что там, под балахонами? – громко спросил Маркус и наглейшим образом подмигнул покрасневшему до самой груди гиду. – Всем всегда было интересно загля…
Макгонагалл прошипела настолько яростно, что по коже пробежали мурашки.
– Мистер Флинт!
Дети радостно, хотя и украдкой, захихикали.
– Боюсь… мистер Флинт… кто знает, тот уже никогда не расскажет, – с запинкой сказал гид.
И улыбнулся в ответ так, что напряженные нервы Оливера не выдержали.
– А сколько давали за убийство неверного мужа? – мрачно спросил он, не обращая внимания на настойчивое дергание Джейка за мантию. – Надеюсь, учитывались смягчающие факторы – например, наглость некоторых…
– Мистер Вуд! – пронзительно воскликнула Макгонагалл, и вокруг тотчас воцарилась идеальная тишина. – Прошу вас, Рут, пройдемте выше – тут довольно промозгло, дети могут простыть.
– Рут, – прошептал Флинт за спиной, когда они с Оливером замыкнули колонну двинувшихся вверх по лестнице детей. – Это же имя для девки!
Оливер промолчал.
– Хотя рассказывает интересно, – задумчиво прибавил Флинт, кажется, самому себе. – Я бы выбрался сюда еще раз, можно спокойно было бы походить, поразглядывать окрестности…
Оливер громко и презрительно фыркнул.
– Ты же сам рвался, – удивленно напомнил Флинт и сделал большой шаг, обгоняя Вуда. – Что не так?
– Все так, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Оливер, разглядывая мокрые, серые стены, смыкающиеся над головой наполовину разрушенным сводом. – Все так. Все превосходно. Прекрасно, я бы сказал. Именно то, о чем я мечтал, когда ты соглашался.
– Ты орешь.
– Ты навел на меня морок!
– Это было смешно.
– Это не было смешно, тупой ты кретин! Я думал, ты утонул или… Ничего не думал, я просто испугался, а ты стоял на берегу и спокойно смотрел, как я мечусь по лодке!
Бредущие позади колонны девчонки в зеленых мантиях перестали щебетать и замедлили шаг, явно прислушиваясь к разговору. Флинт крякнул, огляделся и, заметив массивную деревянную дверь, подпихнул к ней Оливера. Дверь открылась с легкого толчка; Вуд влетел вовнутрь, стараясь сдержать клокотавшую внутри ярость, но Флинт вошел следом, и ничего не вышло.
– Ты стоял и перемигивался с малышкой Рут на глазах у Джейка! – зло добавил Оливер. – Ты не мог делать этого без нашего присутствия? Подождать хотя бы, пока мы отойдем!
– Я был в такой же камере.
Это прозвучало так неожиданно, что Оливер успел добавить еще несколько неприличных слов, нимало не заботясь о том, может ли кто–то услышать, когда до сознания дошел смысл информации. Вуд порастерял весь запал, недоуменно захлопнул рот, поглазел на Маркуса пару секунд, ища связные мысли, и огляделся.
Камера – кто бы не догадался назвать эту клетку таким громким словом – по размерам ничуть не превышала домашнюю кладовку для метел. Узкая койка возле двери, держащаяся на двух массивных цепях, дырка в полу, крошечный кран, торчащий прямо из стены, маленькое, почти квадратное окно с видневшимся далеко вдали небом, низкий потолок со сгнившим деревянным светильником – вот и все, чем могло похвастаться здешнее убранство. Оливер зачем–то пощупал цепи, сел на койку, едва не развалившуюся от этого действа, и растерянно поинтересовался:
– И как?
– Прекрасно, я бы сказал, – с насмешкой передразнил Флинт и сел рядом, заставив Оливера подвинуться к окну. – Чудесная атмосфера, тишина и покой. Понюхай, какой запах!
Оливер поморщился.
– Сегодня твое чувство юмора дало сбой.
– Ему здесь и неоткуда взяться, Вуд.
Маркус повел плечами, словно ёжась от холода, и Оливер мгновенно почувствовал, как сырой воздух проникает под футболку.
– А даже если оно рискнет появиться, – тихо продолжил Флинт, – то когда за окном мелькает черная фигура, почему–то пропадает желание смеяться. Знаешь, как появляются дементоры? Ты сидишь на этой самой лавке, поворачиваешь голову – а он наблюдает за тобой с той стороны окна. Когда они были в школе, хотя бы можно было почувствовать холод и ужас, и понять, что они недалеко. А тут все время – холод и ужас. И капюшон без лица за окном.
Оливер представил, как Маркус сидит на этой самой кровати, потеряв счет времени, забыв все хорошее, что было когда–либо в жизни, и проглотил чувство острой жалости, неожиданно подступившее к горлу.
– Разве их не убрали после войны?
Флинт покачал головой, встал и толкнул остатки светильника. Они закачались под потолком, отбрасывая длинные тени по стенам, и уюта это не прибавило.
– Убрали, но не сразу. Куда их было девать? Пока искали возможность, место, магов, способных за ними следить… Много времени прошло. Много времени, Вуд…
Маркус повернулся, и его глаза в полумраке камеры странно блеснули. Было непонятно, что лучше – сказать что–то подбадривающее или что–то сочувственное, да и перебивать Маркуса не хотелось – и Оливер счел за благо промолчать.
– А вообще… – начал Флинт, но его заглушил громкий девчачий голос, прозвучавший далеко по коридору:
– Мистер Флинт! Мистер Вуд!
– Да чтоб вас… – в сердцах ругнулся Оливер, впервые получивший возможность узнать хоть что–то о прошлой жизни Маркуса. – Пусть бы шли дальше!
Маркус улыбнулся одними уголками губ и кивнул.
– Я скажу, что мы догоним. Погоди.
Он вышел, гулко гаркнул и захлопнул за собой дверь. Оливер почувствовал неладное прежде, чем услышал, как тяжелый засов с той стороны задвигается с ужасающим скрипом, напоминающий вой оборотней в полнолуние, и подлетел к двери, с размаха врезаясь в нее плечом.
Но она не поддалась.

*****

Мрачные мысли подкрадывались медленно и почти незаметно, притворяясь глупыми и незначимыми. Впрочем, изначально все было не так уж плохо: злость постепенно нарастала, а обида на себя за такое идиотское попадание в западню и вовсе позволила скоротать первые полчаса за произнесением нелицеприятных и просто неприличных слов в честь Флинта.
Слова кончились раньше, чем злость, поэтому Оливер сел обратно на лавку и пообещал себе заниматься чем угодно, кроме бесполезного битья двери, тем более что плечо уже порядочно болело. Правда, особых дел кроме болтания ногами не нашлось, и Вуд, наконец устав от этого бестолкового занятия, замер в неподвижности.
С потолка капнуло; в тишине камеры, посреди замершего моря, капля стукнулась о каменный пол с таким грохотом, что Оливер едва не вздрогнул. Он задрал голову и посмотрел на мокрое пятно на потолке, на котором уже набухала новая капля, дождался, пока она наберется силы, и последил взглядом за ее быстрым падением.
Развлечение заняло от силы минуты две; Вуд поковырял цепь, державшую кровать, заглянул под саму кровать в надежде обнаружить нечто, доселе не найденное, и внезапно ощутил неясный, смутный страх.
Вот тогда мрачные мысли и начали свою атаку.
Впрочем, бояться было нечего: гид ясно сказал, что дементоров в крепости давно нет. Во время экскурсии в коридорах промелькнуло несколько призраков когда–то томившихся тут узников, ничем не отличающихся от привидений Хогвартса, пробежала пара жирных крыс, тут же скрывшихся в щелях – ничего такого, что могло бы причинить хоть какой–то вред.
И все же страх не отступал, не поддаваясь на уговоры логики.
Оливер задрал ноги на кровать, уселся по–турецки и услышал, как в животе недовольно буркнуло. Позавтракать на лодке так и не удалось, а сейчас вся группа наверняка рассаживалась в местной столовой или где тут ели, разворачивая десятки безразмерных свертков с едой, привезенных заботливой Макгонагалл.
Оливер вспомнил вчерашний сливочный суп с шампиньонами, приготовленный домовиком, и шумно сглотнул. Нужно было наесться на два дня вперед, не обращая внимания на Маркуса, который заявил:
– Тебя проще убить, чем прокормить, Вуд, – но кто же знал, что…
Убить.
Оливер погрыз ноготь и задумчиво уставился в окно. Это было просто дурацкое выражение, ничего не значащее, Маркус часто так говорил: «Убить, задушить бы тебя, потеряйся, Вуд!», никогда не подразумевая под этими словами нечто больше, чем просто пустое подрунивание. Вот, например, неделю назад, когда Оливер, споткнувшись, разбил два горшка Джейка с домашним заданием на лето для Стебль, Маркус в шутку произнес:
– Если ты попадешь в Ад, тебя оттуда выгонят – ты им все котлы разнесешь.
Оливер задумчиво прищурился. Во–первых, было неясно, откуда презиравший все маггловское Флинт узнал про Ад, специально прочел? Зачем? Во–вторых, предложение звучало так, словно Оливер уже собрался куда–то, без всяких «бы». А в третьих…
Глупости.
За окном что–то прошелестело, и Вуд торопливо поднял голову. Чайка, усевшаяся на выступ за окном, поглядела одним глазом, что–то крикнула на своем языке – и умчалась прочь, вновь оставляя Оливера в гордом одиночестве.
В гордом и голодном одиночестве.
В местной столовой наверняка уже ели пудинг или пирог. Маркус, скорее всего, сожрал все мясо, привезенное для детей, если не поделился им с гидом, конечно. Теперь, когда никто не мешал, им можно было перемигиваться до тех пор, пока на глазах не начнется нервный тик, и договариваться о любых свиданиях на много месяцев вперед.
Никто не мешал. А если Оливера забудут тут, то им никто и никогда не будет мешать.
Оливер вздохнул и обозвал себя недоумком. Как можно забыть кого–то на экскурсии? Макгонагалл наверняка забьет тревогу, да и Джейк непременно поинтересуется, куда делся Оливер.
А Маркус скажет, что Вуд обиделся и отчалил на их посудине, не зря же он пришвартовал ее вдали от общего пирса. А потом можно будет сказать, что лодка так и не вернулась…
Это место, кажется, было насквозь пропитано страхами бывших заключенных, и, даже лишившись дементоров, с удовольствием делалось негативом с любым прохожим. Оливер сплюнул на кривой пол, поднялся с кровати и подошел к окну.
Именно в этот момент потянуло сквозняком, и дверь открылась.


*****

– В начале года, когда я пытался слегка стукнуть того ублюдка в баре, который к тебе приставал, – насмешливо проговорил Флинт, – ты прочел мне часовую лекцию о том, как плохо выяснять отношения кулаками и какой пример я мог бы подать Джейку, если бы он был с нами.
Он вытер кровь с рассеченной губы и поморщился, потирая бок, на котором отчетливо вырисовывались контуры будущего синяка.
– Зато когда Джейк действительно с нами, ты лезешь с кулаками сам. Логичный и взрослый поступок.
Вуд отвернулся и зашагал к противоположному берегу острова. Флинт хмыкнул за спиной, перегнал и вылез прямо перед лицом.
– А как же твое утверждение, что нужно уметь разговаривать? Поговорим?
Оливер сжал кулак, поднес его к носу Флинта и выставил вперед средний палец. Маркус перехватил палец и сжал его в своей ладони.
– А если Джейк смотрит из окна? Вуд, ты радел за то, чтобы мы были ответственными родит…
– Отпусти! – решительно приказал Оливер.
– Куда? Решил от меня сбежать?
Оливер помрачнел.
– Не мешало бы!
– То есть дело вовсе не в обыденности? – почти весело спросил Маркус, так, что сразу стало понятно, насколько он зол.
– Чего?
– Ты сказал, что наши отношения обыденные и скучные. Но когда я устраиваю тебе развлечения – ты вновь недоволен. Значит, дело вовсе не в обыденности?
– Я не говорил «скучные»! – ошарашено произнес Оливер, вспоминая тот вечер. – Обыденные – в смысле «дом–работа», мы почти не проводим время вместе… Ты обиделся? – с недоверием поинтересовался он, заглядывая в глаза Флинта.
– Нет, – отозвался Маркус, и вновь стало понятно, насколько правдиво было его отрицание. – Я не умею обижаться.
– Ты обиделся! – настойчиво повторил Оливер. – Впервые на моей памяти! Ты обиделся, поэтому устроил это все… и гида!
– У тебя богатая фантазия.
Флинт отпустил палец, отвернулся и уставился на море, мирно накатывающее мелкие волны на песочный берег. Несмотря на стоящий за спиной Азкабан, сейчас тут чувствовалась свобода и спокойствие, словно остров никогда не видел ужасов заключения и страданий сходивших с ума магов.
– Мне хорошо с тобой, – тихо сказал Оливер, подходя и кладя подбородок на плечо Маркуса. – Так хорошо, что если бы я в школе знал, что так будет, то с первого курса занимался бы только твоим соблазнением. И квиддичем.
– И тогда проводил бы в Больничном крыле гораздо больше времени.
– Я бы справился, – улыбнулся Вуд. – Но иногда мне тебя не хватает. Ты наорешься на тренировках на свою команду, а потом приходишь и молчишь. Часами сидишь и только слушаешь.
– Сложно вставить слово в твою нескончаемую трескотню, – сказал Флинт.
Вуд надавил подбородком на плечо, и Маркус крякнул от боли.
– Мне бы хотелось, чтобы ты чаще… хотя бы рассказывал что–то о себе, как сегодня в камере, – признался Оливер. – Когда я сегодня сидел там, мне такие глупости в голову лезли… Не представляю, что происходит, когда там проведешь больше дня.
Флинт скосил глаза и ткнулся носом в лоб Вуда.
– Я тоже не представляю.
– Наверно, так и начинают понемногу сходить с… Что?
– Я был там час, – сообщил Маркус в самое ухо. – Приходил навестить Пьюси вместе с адвокатом, пока он ждал суда.
Оливер задохнулся от возмущения и отступил на шаг назад.
– Я тебя жалел! – наконец воскликнул он. – Я думал, ты там страдал, представлял, как ты не спишь ночами, смотришь в окно и ожидаешь появления дементоров! Но час!
– Час и пять минут. Это долго! – сказал Флинт без капли раскаяния в голосе. Он усмехнулся, схватил Оливера за футболку и потянул на себя. – Я страдал, Вуд. Очень страдал!
– Ты идиот!
– С кем живешь, от того и набираешься.
– Раз так, – сердито сказал Оливер, – то ты не удивишься, почему сразу после камеры я нашел Макгонагалл и сообщил ей, что мы с удовольствием проведем завтра такую же экскурсию для третьекурсников, а во вторник – для второкурсников и первогодок! И поплывем мы в лодке с Хагридом! И в эти дни гидом работает какая–то пожилая миссис Гром! Как тебе месть?
Флинт засмеялся открыто и глубоко, поцеловал Вуда в шею и качнул головой вдаль, указывая на что–то, скрытое от глаз бугристой грядой камней.
– Согласен. Если только…
– Нет!
– Если только ты…
– Нет!!!
– Как знаешь.
– Нет – и точка!
– Ладно, – покладисто согласился Маркус, и Оливер с подозрением прищурился. – Нет так нет. Придется отказаться от планов на маленький домик на берегу соседнего острова, ради которого я арендовал нашу лодку…
Он пнул камешек под ногой, улыбнулся и зашагал прочь. Оливер вздохнул, взмахнул руками и побежал донять, с каждым шагом все меньше веря собственным уговорам о необходимости мести.